ГНЕЗДОСТРОИТЕЛИ

Яйца пресмыкающихся инкубируются в природе при естественной температуре и влажности. Правда, желательно, чтобы было потеплее (у большинства видов оптимальная температура инкубации — около 30°) и чтобы влажность была повыше, хотя на солнцепеке или в жидкой грязи эмбрионы погибнут. Важно также, чтобы место откладки яиц не заливалось водой (например при приливе, во время ливней), не пересыхало, не промерзало (для видов, распространенных в местах с умеренным климатом). Важна и структура грунта — он, естественно, должен быть сыпучим (ведь рептилия-мама не собирается замуровать свое потомство), должен легко пропускать воздух (потому что эмбрионы в яйцах тоже дышат), должен предохранять развивающиеся яйца от резких перепадов температуры и влажности. Поэтому выбор места для гнезда — важнейшее дело, ответственность за которое всецело лежит на самке. Закрепленный в ходе эволюции опыт многих поколений помогает ей сделать наилучший выбор.

Иногда, для того чтобы найти подходящее для гнезда место, будущая мамаша отправляется в долгий путь. Например, самки обыкновенной игуаны покидают свои индивидуальные участки и, отыскивая подходящие для потомства места, уходят на расстояние до одного километра, а отложив яйца, возвращаются к себе домой. Но это — ничто по сравнению с миграциями в сотни километров, которые совершают морские черепахи, чтобы отложить яйца в местах с наилучшими условиями инкубации.

Однако найти место для откладки яиц — только полдела. Ведь еще нужно соорудить подходящее гнездо. Чаще всего, выбрав подходящее местечко, самка роет ямку, откладывает в нее яйца и засыпает их сверху вынутой при рытье землей (или песком). Так обычно поступают самки черепах и многих ящериц. Нередко для откладки яиц ящерица выкапывает специальную норку, вход в которую она, покидая кладку, засыпает. Кто-то использует для этого свое постоянное жилище, не утруждая себя строительством нового, а кто-то оставляет потомство в норах, вырытых другими животными.

Многие ящерицы и змеи откладывают яйца под различные предметы, лежащие на земле. Это удобно во многих отношениях. Лежащие на земле валун или бревно прекрасно защищают кладки от внешнего воздействия и врагов, под ними довольно ровная температура и влажность, первое время там могут укрываться и появившиеся на свет детеныши — они даже корм себе там могут найти.

Прекрасными природными инкубаторами оказываются различные скопления рыхлого и гниющего материала — трухлявые пни и стволы, кучи листового спада, копны прелой травы, рыхлый торф, старые муравейники и т. п. В таких местах легко разместить кладки, особенно плохим копателям — змеям. К тому же преющий субстрат постоянно влажен и выделяет тепло, что способствует успешной инкубации. Некоторые змеи, например кобры, даже сами сооружают кучи из подобной трухи, сгребая ее кольцами собственного тела, как садовыми граблями, а затем откладывают в них яйца.

Хорошими гнездостроителями являются крокодилы. Самка миссисипского аллигатора, например, сооружает холмики из вырванной травы, а яйца откладывает в сделанное на вершине такого холмика углубление. При этом один холмик может использоваться в течение ряда лет. Холмик аллигатора имеет диаметр около полутора метров. Аналогичное сооружение гребнистого крокодила — настоящий холм из опавших листьев, достигающий в диаметре 7 метров. Самка нильского крокодила выкапывает неглубокую (до 60 сантиметров) нору, в которой выводятся ее детеныши.

Живущие на деревьях ящерицы могут не спускаться на землю, оставляя яйца в дуплах и трещинах коры. У многих гекконов скорлупа свежеотложенных яиц клейкая, и они легко прикрепляются даже на вертикальных поверхностях. Вскоре скорлупа отвердевает, и яйцо уже невозможно отодрать, не раздавив.

Любопытно отметить различия в форме яиц у пресмыкающихся и птиц. У первых они шаровидные или удлиненные, но всегда правильной, симметричной формы, а для яиц птиц характерно коническое сужение одного конца. Дело в том, что яйца птиц обычно лежат открыто на ровной поверхности (дне гнезда) и такая форма важна, чтобы они не могли укатиться. Для зарываемых в землю или откладываемых в норы яиц пресмыкающихся это совершенно не существенно.

КОЛЛЕКТИВНЫЕ КЛАДКИ И ГНЕЗДОВЫЕ ПЛЯЖИ.

Благоприятных мест для откладки яиц пресмыкающихся обычно не так уж и много, и их поиск представляет существенную заботу для самки. Поэтому нередко случается, что подобные места привлекают сразу нескольких самок, и тогда образуются коллективные кладки из множества яиц.

Коллективные кладки нередко образуются у обыкновенных ужей. Возможно, этому способствует хорошо развитая у этих змей ориентация по запаху: самка ползет по запаховому следу другой особи, находит ее кладку и здесь же откладывает свои яйца. Чем больше проползло самок, тем более привлекателен запаховый след для ужих, еще не отложивших яйца. В подобных скоплениях кладок может находиться до трех тысяч яиц, оставленных множеством самок. Такой «общественный инкубатор» может располагаться на одном месте в течение нескольких лет.

Коллективные кладки известны и у некоторых гекконов. Например, у встречающегося в России крошечного пискливого геккончика. Самка этой небольшой ящерицы обычно откладывает по одному яйцу несколько раз за лето. При этом нередко живущие поблизости друг от друга самки делают это в одном и том же, по- видимому, особенно подходящем для этого месте. Это место может использоваться в течение ряда лет, и в результате в нем образуются крупные скопления из сотен яиц и скорлупок.

Пискливый геккончик — представитель группы наземных гекконов, но коллективные кладки бывают и у древесных видов.

Иногда пригодные для откладки яиц места так дефицитны, что на них собирается множество самок, приходящих для этого издалека. Образуются места гнездования, используемые каким-либо видом из года в год на протяжении веков. Наиболее известны так называемые гнездовые пляжи морских черепах. Свободно плавающие в Мировом океане морские гиганты всяким раз, когда наступает время размножения, приплывают, преодолевая многие километры, туда, где когда-то сами появились на свет.

В прибрежных водах самки встречаются с самцами, а через некоторое время выползают на берег для откладки яиц. Проворные и стремительные в воде, на суше эти огромные животные неповоротливы и двигаются с трудом. Изнемогая, черепаха-мама тем не менее отползает подальше от воды (чтобы волны и прилив не затопили будущую кладку) и начинает сооружать гнездо. Сначала она разбрасывает песок передними и задними лапами, а затем углубляет яму только задними. Когда воронка в земле достигнет глубины около 20 сантиметров, самка откладывает в нее яйца и засыпает их песком. После чего тщательно выравнивает поверхность над кладкой. Нередко, начав копать, она разочаровывается в выбранном месте, бросает недостроенное гнездо и сооружает новое. После этой утомительной работы самка возвращается в воду. Но за сезон размножения она еще несколько раз выходит на берег, откладывая все новые и новые порции яиц. Поскольку черепах у гнездовых пляжей собирается много, каждая строит несколько гнезд, да еще иногда делает пробные попытки; по ночам в таких местах звучит своеобразный топот тяжело передвигающихся тел, а песок оказывается ископанным и изборожденным следами. Случается, что сооружая свое гнездо, самка разрушает построенное ранее ее подругой.

У одного из пляжей в индийском штате Орисса в сезон размножения собирается самое большое в мире количество морских черепах: в 1991 году здесь насчитали 610 тысяч строивших гнезда самок оливковой ридлеи. Ежегодно здесь откладывается более 50 миллионов яиц.

Массовая откладка яиц в определенных местах происходит и у некоторых пресноводных черепах. Например, в период размножения самки крупной южноамериканской черепахи тартаруги (длиной до 80 сантиметров) выползают из рек Амазонии на песчаные острова. В былые времена в подобных местах их собиралось так много, что под поверхностью песка образовывался сплошной слой черепашьих яиц.

Массовое гнездование известно и у некоторых ящериц. Например, на Галапагосских островах не так много мест, пригодных для откладки яиц, и самки игуан ежегодно совершают туда протяженные миграции. В отличие от черепах, игуана не мирится с тем, что кто-то из ее товарок при строительстве своего гнезда может разрушить ее собственное. Выбрав подходящее местечко, самка яростно защищает его от других будущих мамаш как до, так и после откладки яиц.

Яйца пресмыкающихся весьма нетребовательны к условиям инкубации. Они способны переносить серьезные колебания температуры и влажности, а при совсем уже неблагоприятных условиях развитие в них зародышей может приостанавливаться, чтобы возобновиться, когда обстоятельства изменятся к лучшему. Но, конечно, предпочтительнее было бы, чтобы условия инкубации оставались более постоянными. И некоторые виды пресмыкающихся «научились» предохранять свои кладки от непредсказуемости внешней среды — они ... насиживают яйца! Конечно, не так, как это делают птицы: ведь пресмыкающиеся — холоднокровные и не могут обогревать кладки теплом своего тела.

Насиживание кладок известно у многих змей. Так, самки питонов обвивают свои кладки кольцами тела. В зависимости от температуры и влажности, они то распускают кольца, то сжимают их плотнее; то закрывают кладку целиком, то открывают ее сверху. Такие «манипуляции» позволяют вентилировать яйца и регулировать микроклимат внутри этого «живого инкубатора». Кроме того, насиживающий питон может и несколько приподнимать температуру собственного тела за счет многочисленных ритмических сокращений мускулатуры. Температура в таком «инкубаторе» может подниматься на 10-15° выше температуры окружающего воздуха. Оплетают кладки своим телом и самки некоторых ужовых змей, например эскулаповой змеи и четырехнолосого полоза. Правда, в этих случаях неясна основная цель таких действий: то ли поддержание оптимальных условий инкубации, то ли защита от посягательств различных «гурманов».

Подобная родительская забота о кладках иногда проявляется не только у змей, но и у некоторых безногих ящериц, например у желтопузика.

ЗАБОТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ — КРОКОДИЛЫ.

Самые заботливые родители среди пресмыкающихся — крокодилы. Многие из них не только сооружают сложные и грандиозные гнезда (об этом было сказано выше), но еще и остаются вблизи них, защищая кладки от любых посягательств. А у нильского крокодила в охране гнезда с кладкой принимают участие даже оба родителя. При этом самка не только бдительно сторожит гнездо, но и внимательно прислушивается, поскольку незадолго до вылупления ее детеныши издают внутри яиц хрюкающие звуки. Услышав этот сигнал, мамаша раскапывает гнездо, захватывает яйца в пасть и, осторожно перекатывая их языком, разламывает скорлупу, освобождая детенышей. После чего собирает их в пасть (до 20 штук за раз) и переносит в небольшой водоем. В этом своеобразном «детском саду» малыши остаются под защитой обоих родителей месяца два. При этом родители постоянно обмениваются с детенышами звуковыми сигналами. Если один из малышей забредет далеко от «детского сада», он подает сигнал бедствия (как заблудившийся цыпленок), и один из родителей спешит ему на помощь. При появлении хищника (например, орла) мамаша предупреждает крокодилят об опасности специальным звуком, и те прячутся под водой.

Сходным образом проявляют родительскую заботу и самки миссисипского аллигатора. К тому же они приглядывают за своим потомством не несколько недель, а до трех, иногда даже до четырех лет. Самка гавиала также раскапывает гнездо, помогает своим детенышам освободиться от скорлупы и переносит их в водоем. Справедливости ради следует отметить, что, несмотря на такую заботу о подрастающем поколении, у крокодилов сильно развит каннибализм, выражающийся в поедании взрослыми особями молоди своего вида.

Высвободиться нарождающейся молоди из яйцевых оболочек помогают и некоторые другие пресмыкающиеся. Самки анаконды приносят живых детенышей, которые при появлении на свет находятся в тонких прозрачных пленках. Анаконда-мама, как и крокодилиха, захватывает детенышей в пасть, освобождая их от оболочек. Правда, она не очень внимательная мать, так как, поедая после родов оставшиеся оболочки и неоплодотворенные яйца, может случайно заглотить и своего детеныша. Самки центральноамериканских ночных ящериц во время родов также помогают детенышам, разрывая яйцевые оболочки.

Есть примеры своеобразной заботы о потомстве. Так, у одного из видов североаргентинских ящериц лиолемусов, в отличие от большинства других ящериц, особой агрессивностью отличаются не самцы, а самки. Они яростно защищают от сородичей свою небольшую территорию с норой, причем наиболее свирепыми они становятся в период беременности и после появления детенышей на свет. Новорожденные не отходят от родной норы далее чем на два метра и поэтому постоянно находятся в зоне, охраняемой грозной мамашей. Хотя она никак видимо не помогает «наследникам», ее агрессивность помогает им выжить. Лишь повзрослев, детеныши расползаются из материнского дома.

ДОЧКИ-МАТЕРИ.

Герои гомеровской «Одиссеи» однажды попали на остров, населенный исключительно женщинами — амазонками. Эта мифическая ситуация вполне реально существует у пресмыкающихся, среди которых найдено немало видов, представленных только самками. Явление девственного (без оплодотворения) размножения называется партеногенезом, среди наземных позвоночных его обнаружили только у пресмыкающихся. Представленные одними самками виды есть среди гекконов, тейид, настоящих ящериц, слепозмеек. На первый взгляд, партеногенез обеспечивает этим видам райскую жизнь. У них исчезли разом все хлопоты, связанные с брачными отношениями — никаких погонь, драк (пусть и ритуализированных), всякого рода демонстрации и выяснения отношений практически утрачивают смысл. При этом экономятся время и энергия, которые можно обратить на решение все той же основной проблемы — продолжения рода. То, что потомство может приносить каждая особь, резко повышает общую плодовитость партеногенетических видов, а кроме того, заметно облегчается их расселение: ведь в такой ситуации достаточно единственной особи попасть в новое место жительства, чтобы там могла возникнуть еще одна популяция (у обычных видов для этого необходимо, чтобы на новом месте каким-то образом оказалось не менее пары животных). И все-таки в целом партеногенетические пресмыкающиеся проигрывают в эволюционной борьбе. Дело в том, что существование двух полов — не просто прихоть природы. Это — универсальный механизм обмена генетической информацией. А такой обмен — одна из основ эволюции. Сказанное не сложно проиллюстрировать. У каждого из нас было двое родителей, четверо бабушек и дедушек, восемь прабабушек и прадедушек... И от каждого мы могли получить какое-нибудь ценное качество. А в популяции партеногенетических рептилий каждая особь имеет всегда только одного предка в каждом поколении, причем генетически они практически неразличимы. Фактически это — эволюционный тупик.

Аномальность существования партеногенетических видов доказывается, в частности, тем, что, во-первых, иногда некоторые самки среди них начинают вести себя, как самцы. У них проявляются элементы настоящего «самцового» поведения, они пытаются доминировать среди подруг и даже спариваться с ними. Во-вторых, иногда, правда, очень редко, в потомстве «амазонок» появляются и настоящие самцы — как напоминание о двухполости предков партеногенетического вида. Правда, такие самцы обычно не могут иметь потомства. В-третьих, партеногенетические самки иногда могут спариваться с самцами других, близкородственных, видов и приносить уже обычное, состоящее из самцов и самок, потомство (которое, однако, не будет относиться ни к одному из родительских видов).

В средневековой семье муж мог осудить жену за то, что она не может родить ему наследника, сына, а приносит дочек, — и общество было на стороне главы семьи. Позднее генетики выяснили, что женщин обвиняли напрасно: пол ребенка определяется хромосомами, которые достаются ему как раз от отца.

У пресмыкающихся пол будущего потомства также предопределен генетически. Но, оказывается, далеко не у всех. Относительно недавно ученые-герпетологи установили, что у многих видов рептилий пол детенышей зависит от того, при какой температуре происходила инкубация яиц. Один из таких видов — широко распространенная в Европе болотная черепаха. Из ее яиц вылупляются потомки разного пола только в том случае, если инкубация происходила в довольно узком диапазоне температур — от 28 до 29,5°. При более низких температурах все потомки будут самцами, при более высоких — вылупляются одни самки. Есть виды, у которых наоборот — самцы формируются при высокой температуре, а самки — при низкой.

В связи с этим интересна одна из гипотез, объясняющая вымирание динозавров. И связана она с температурной зависимостью формирования пола у потомства пресмыкающихся. Гигантские рептилии динозавры, как и большинство их современных родичей, размножались, откладывая яйца. Если у них пол также формировался в зависимости от температуры при инкубации, то даже небольшое изменение климата могло привести к тому, что в последующих поколениях оставались особи лишь одного пола, из-за чего род динозавров естественным образом прервался.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ В ЖИЗНЬ.

Успешное завершение инкубации яиц и эмбрионального развития еще не означает появления детеныша на свет — ему необходимо преодолеть еще две существенные преграды: оболочку собственного яйца и слой земли, покрывающий гнездо с кладкой. Хорошо, если в этом ему помогают родители — как это делают крокодилы, но такое у пресмыкающихся бывает редко, и полагаться приходится только на самих себя.

Скорлупа яиц только нам кажется нежной и хрупкой, а их кожистые оболочки — тонкими и податливыми. Для находящегося внутри яйца детеныша, еще ничего не умеющего, скрюченного, известковые и кожистые оболочки представляют собой настоящую стену между ним и внешним миром. Служившие в течение долгого периода инкубации надежной защитой зародышу, они, образно говоря, становятся тюремной решеткой для вылупляющейся рептилии. Очень часто наиболее слабые детеныши гибнут, не справившись с этим первым препятствием. Природа позаботилась о том, чтобы помочь крохотным существам преодолеть это препятствие: к моменту вылупления у них формируется своеобразный орган — яйцевой зуб. По строению это такой же зуб, как другие, «обычные» зубы. Он расположен в самой передней части верхней челюсти, развивается очень быстро перед самым вылуплением детеныша и направлен не внутрь пасти, как остальные зубы, а наружу. Этим торчащим вперед зубчиком вылупляющаяся рептилия как резаком или консервным ножом вспарывает оболочки яйца. После этого выбраться из скорлупки уже не трудно, а ставший бесполезным яйцевой зуб вскоре утрачивается.

У готовых к вылуплению зародышей крокодилов и черепах вместо яйцевого зуба вырастает специальный роговой вырост на переднем конце морды. Действует он так же, как яйцевой зуб, и сбрасывается вместе с верхним слоем кожи при первой после вылупления линьке.

Теперь надо выбраться из гнезда. Хорошо, если кладка была сделана под валежником или в куче трухи — тогда выползти наружу нетрудно. Но очень часто, защищая кладку, самки пресмыкающихся закапывают ее поглубже, к тому же заботливо утрамбовывают покрывающий гнездо грунт. Тогда вылупившимся детенышам приходится преодолевать еще одно препятствие, раскапывая «крышу» гнезда изнутри. Суровая Природа и в этом случае отбрасывает самых слабых, которые погибают, пробиваясь на свет, или задыхаются, замурованные в гнезде. Те, кому дано выжить, с огромными трудами выкапывают ход на поверхность. Наблюдения показали, что новорожденные детеныши зеленой ящерицы (близкой родственницы хорошо нам знакомой прыткой ящерицы) копают такой ход иногда в течение 12 суток — работа, сопоставимая с выкапыванием подземного хода узниками какого-нибудь подземелья. Для отдыха крошечная ящерица выкапывает себе боковой отнорок в вертикальном туннеле.

Выбираться из гнезда зеленой морской черепахи — настолько сложная работа, что она не под силу каждому отдельному черепашонку. Поэтому, выходя на свет, детеныши одной кладки объединяют свои усилия, и если кто-то из них вылупился раньше, он не делает самостоятельных попыток, а поджидает остальных.

Но у некоторых видов рептилий трудности вылупления не заканчиваются и на этом: детенышам водных черепах предстоит еще преодолеть тяжелейших! отрезок пути по суше от гнезда до родной стихии — воды. Особенно трудно приходится потомству морских черепах: их ножки-ласты, прекрасно приспособленные для плавания, страшно неуклюжи на песке. И пока новорожденная кроха с еще мягким панцирем ковыляет по пляжу, против нее все — и палящее солнце, и хищники — от краба до дикой свиньи.

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ.

Видов, у которых жизнь отдельных особей удивительно быстротечна (чуть более года), среди пресмыкающихся не много. Обычно мелкие ящерицы живут в природе 2-3 года, более крупные, а также змеи — несколько лет. Черепахи, особенно крупные, достигают еще более солидного возраста. Крокодилы — также долгожители среди рептилий. Но в природе пресмыкающиеся редко доживают до старости, а вот в неволе, в террариумах и вольерах, при благоприятных условиях и заботе, они ставят рекорды долголетия.

По-видимому, настоящими долгожителями являются гигантские черепахи. Так, известны особи исполинской черепахи, которые были пойманы уже взрослыми и прожили после этого в неволе еще полторы сотни лет. Долго живут и более мелкие черепахи. Рекорд для грифовой черепахи — 59 лет, для пенсильванской черепахи — 38 лет.

До ста лет доживают некоторые крокодилы. Правда, зафиксированный рекорд долгожительства в неволе составляет 66 лет — столько прожила самка миссисипского аллигатора в зоопарке австралийского города Аделаида. До 70 лет может прожить гаттерия (по другим данным — более 100 лет). Рекорд продолжительности жизни в неволе для удавов — 40 лет, именно столько прожил в зоопарке Филадельфии один обыкновенный удав.